Потерявшие дом. История 5
Ольга Скрыпник, 29 лет
Мы с мужем уехали из Крыма в день так называемого референдума, 16 марта 2014-го.
Сборы прошли за два часа: я взяла только то, что сумела затолкать в машину. Нам некуда было уезжать, вся жизнь наша была связана с Ялтой, больше не было ни жилья, ни работы, и мы понимали, что какое-то время придется жить даже в машине.
Собственно, на какое-то время автомобиль и стал нашим домом. К счастью, вскоре нам помог Максим Буткевич (правозащитник – УП) и инициатива "Дом друзей": киевляне, которые не были с нами знакомы раньше, приняли нас, мы несколько недель жили у них, потом у других ребят… Теперь наконец снимаем свою квартиру. Но родной дом и все, что с ним связано, остался в Крыму.
Страшно и больно, когда тебя заставляют бежать из собственного дома. Невозможно простить разрыв с семьей: когда ты не можешь быть рядом с ними в тяжелые и радостные моменты. За эти два года там произошли и свадьба, и похороны. А мою мать унижают буквально каждый день люди вокруг, которые знают, что она воспитала "бандеровку". Невозможно думать о том, через что ей приходится проходить.
Мы с мужем начинали заниматься в Крыму фиксацией нарушения прав человека, и если оглядываться назад, то за два года стало только хуже, но закономерно тому преступлению, которое совершила Россия.
Началось бесконечное преследование людей, несогласных с официальной позицией РФ.
На сегодняшний день создана целая система политически мотивированных преследований, базой которых является т.н. антитеррористическое и антиэкстремистское законодательство России.
За последние 10 лет в самой РФ уже сложилась довольно четкая практика преследования любых оппозиционных взглядов и проявлений несогласия с помощью репрессивного законодательства, а теперь эта практика как по кальке отрабатывается Крыму в ускоренных темпах. И, к сожалению, помочь крымчанам в сложившейся ситуации практически ничем, кроме оперативного информирования о нарушениях их прав, не можем.
Джерело: 1
